Вождь племени гоблинов - Курзык, руководствуясь своим здравым смыслом, поступил крайне предусмотрительно, отпустив своих «недалеких» советников, для того, чтобы лично побеседовать с «разношерстной» толпой, которую группа разведчиков только что привела в лагерь. С наступлением тяжелых для племени времен вождь окончательно разуверился в своих «шептунах» и, как уже говорилось ранее, держал советников, по большей части, для виду. Впервые перед взором Курзыка предстала такая пестрая группа, состоящая, казалось, из несоединимых элементов: друид, двое детей, орк! И - возможно барабанная дробь была бы очень кстати для такого случая – странник с другой планеты! Ах, ну да, еще увязавшийся за отрядом пес, который не был интересен вождю, а потому был оставлен за порогом гоблинского шатра. Помимо прочего, в помещении находилось с десяток вооруженных гоблинов, так сказать, в целях безопасности. Курзык молча прохаживался из стороны в сторону перед выстроившимися в линию пленниками, походя в этот момент на главнокомандующего на смотре воинского подразделения. Вождь несколько раз останавливал взгляд то на одном, то на другом члене отряда, хмурил свои темно-зеленые, словно древесный мох, брови, а затем, отвернувшись, продолжал свой заунывный заход. Создалось ощущение, что Курзык никак не мог выбрать, с кого же начать допрос. Но вот, наконец, вдохновение посетило вождя, и он, резко развернувшись на своих коротких зеленых ножках, недовольно фыркнул своим приплюснутым носом и нанес словесный удар по Гаркзыбу.
- Что ты делал вдали от твоего воинства, орк? Почему был с этими людьми? 
Так как Курзык говорил на своем родном языке, то никаких проблем с произношением у него возникнуть не могло, а  вот орку теперь предстояло отвечать вождю на языке гоблинов. Вопрос – а почему бы ему не набраться храбрости и, как посланник орков, недавно посетивший лагерь, не заговорить с Курзыком на орчьем наречии? - в данной ситуации, очевидно, отпадал сам собой. Поблажки могли быть сделаны лишь людям, не владеющим гоблинским, да и то, если у вождя будет желание вести с ними беседу.  
- Мой быть изгнан из племя. 
- Изгнан? За что? 
- Мой помочь человек.
- Ты помог человеку во время войны? Хм, это очень опрометчиво с твоей стороны, орк, - без тени насмешки, сказал Курзык, - и где сейчас этот человек?
- Умер.
- Странное благородство, тем более от орков, - промолвил вождь, - но кто может поручиться за то, что ты не шпион или диверсант?
- Мой не шпьон, - ответил Гаркзыб, сверкнув глазами, - люди видеть это. Твой гоблины видеть это.
Вождь мимолетом бросил взгляд в сторону старшего разведчика, который находился в шатре среди остальных гоблинов и, получив от него утвердительный ответ в виде короткого кивка головой, перешел к следующему пленному.
- Ты! Друид! – крякнул вождь, поравнявшись с девушкой, - почему нарушаешь закон вашей общины?
Мьяла лишь похлопала глазами и растерянно пробормотала, обращаясь к Гаркзыбу.
- Это он мне?  
- Она не понимать по-гоблинск, - перевел Гаркзыб.
- Ох, как же с вами трудно, - тяжело вздохнул Курзык, явно не любивший пользоваться чужой речью, - Друрид, почему твоя нарушать закон? 
- Я помогала, -  пробормотала Мьяла, - человек умирал, я должна была…
- А почему, собственно, мы должны отчитываться перед тобой, вождь? – спросил Раэль, которому все это стало порядком надоедать, - мы свободные люди, и ты не вправе был останавливать нас, а уж тем более, требовать от нас отчета перед тобой. 
- Так! – встрепенулся Курзык, - страниг говорить, хорошо, ошень хорошо. 
Кервил, стоящий рядом с Раэлем, взглянул на охотника скептически, а Кэлли так и вовсе поджала свои крохотные губки. 
- Мы иметь право приводить вас сюда и чинить допрос, - продолжал вождь, - наше племя находиться на грани войны, и моя делать все, чтобы выжить я и мой племя. Вы быть с орк, а они быть из селян, - ткнул он скрюченным пальцем в сторону детей, - я должен знать все. 
- В таком случае, спрашивай и отпускай нас, вождь, - твердо сказал Раэль, посмотрев гоблину в глаза. 
- Спасибо, конечно, за помощь, но может не надо так с ним, - прошептала стоящая по правую руку от охотника Мьяла, с испугом ожидавшая, что выйдет из этой конфронтации.
Все в шатре, за исключением разве что Гаркзыба, который был вполне удовлетворен храбрым ответом Раэля, недоуменно уставились на охотника. Возможно, будь перед Раэлем орчий вожак, голова охотника уже давно слетела бы с плеч и укатилась куда подальше, но ему повезло, что частенько случается с новичками, в том смысле, что Раэль был первый раз на Мирфгейте. Гоблины, в отличие от орков, не обладали такой кровожадностью и жили обособленно, изредка торгуя с людьми. Их отличительной чертой было упрямство, не считая глупости, стадности, скупости и других не очень приятных качеств. Ах да, еще некоторые были крайне вредными и ворчливыми индивидами, как например, Курзык. Но, к слову сказать, он, как и глава его разведки, отличались от толпы своих соплеменников наличием серого вещества в черепной коробке. Как ни странно, в мирное время, люди охотнее торговали с орками, ибо гоблины были настолько скупы и упрямы, что вести с ними торговлю было крайне невыгодно. Ну, за исключением, разве что, случаев, когда зеленокожим коротышкам было нужно срочно что-то купить у людей, вот тогда-то сельчане «возвращали долги» скупердяям. 
Собственно, Курзык, будучи профессионалом по части упрямства, даже не подумал, к облегчению остальных членов отряда, вспылить или устроить тотальный разнос. Он лишь сморщил свой сухой, словно древесная кора, лоб и ответил на дерзость чужака.
- Хорошо, странник! Мой переходить прямо к делу, - и, выудив из котомки Раэля, которая была заблаговременно изъята у него, браслет, спросил, - твоя рассказывать мой, что это за вещь.    
- Какое это имеет отношение к войне? – тут же парировал охотник. 
- Ты ходить к нам, сюда, на Мирфгейт, у тебя в сумке мы находить наруч и это, - продолжал вождь, доставая фолиант, добытый Раэлем в логове молтурианцев, - ты не шаман. Ты приходить с этими странный вещь сюды, и здесь начинаться война.  
«Ему бы летописи писать, черт возьми, какой талант пропадает», - подумал Раэль.
- Потому моя хотеть знать, зачем ты здесь, и что это за вещи! – сказал Курзык.
- Эти вещи не имеют отношения к войне, - продолжал гнуть свою линию охотник, - я попал на Мирфгейт случайно и задерживаться здесь не собираюсь, а без своих вещей я отсюда не уйду. 
- В таком случай, твой оставаться с этим побрякушки тут! – проскрипел гоблин, - Увести их! И привести ко мне шамана! - скомандовал он на родном наречии, - нужно узнать, что это за штуки!
Несмотря на то, что Раэль не разобрал последних слов Курзыка, он в полной мере осознал возможность появления в лагере гоблинов кровожадного оборотня, потому как вероятность того, что кто-нибудь из коротышек примерит на себя проклятый артефакт, была крайне велика. 
- Теперь мы никогда не доберемся до поселка, благодаря тебе, - пробурчал шедший позади охотника Кервил. Растянувшийся цепью отряд, сопровождаемый гоблинами, подобно змее, полз в место заточения. 
Раэлю нечего было ответить на высказывание мальчика, он был подавлен безысходностью их положения. Пройти такой огромный путь, чтобы попасться кучке сворливых коротышек! Артефакт был у гоблинов, и не известно, к каким последствиям все это могло привести. 
Кэлли, до момента столкновения с гоблинами, будучи в относительно приподнятом настроении духа (конечно, в сравнении с Кервилом), теперь брела в хвосте группы, опустив взгляд в землю, словно была повинна в случившейся с ними неприятности. 
Мьяла, как ни странно, была более воодушевлена произошедшим, нежели другие члены группы, и ее лицо в данный момент могло олицетворять, пожалуй, что-нибудь эдакое - «Эх, ну ничего, что не вышло – все равно спасибо!». Впрочем, в глубине души она была рада, что их не прихлопнули после первой фразы Раэля, и потому с облегчением глуповато улыбалась лучам солнечного света, норовившим припечь ее маленький аккуратный носик.                
Гаркзыб, так вообще, воспринял все случившееся, как должное, и, поравнявшись своим мощным плечом с Раэлем, рыкнул ему на ухо, - твой молодетц! Злой коротыжка низя давать повод болтать. Моя не скзать лукчше чем твой!
Гоблины, конвоировавшие пленных, быстро пресекли болтовню орка, вернув его в строй тычками копий. А пес по кличке Рык, так до конца не разобравшийся в том, что происходит, только и мог, что плестись следом за своими друзьями, которые, по непредвиденному стечению обстоятельств, за короткое время превратились из обычных путников в пленников гоблинов.   

           
* * *
               

Десяток невысоких каменных построек, словно морскими волнами, омываемые песчаными бурями Сэндк’ха, встретили отряд из пяти человек торчащими навершиями своих пирамидальных куполов. Было нечто зловещее, отталкивающее в этих строениях, напоминавших по своему виду ветхие склепы. Древняя колоннада при входе придерживала крыши странных зданий, образуя крыльцо, преодолев которое посредством череды каменных, потрескавшихся от времени и частично занесенных песком, ступеней, можно было добраться до решетатых арочных ворот, покрытых ржавчиной, ведущих в подвалы склепов. Кто бы знал, что в закромах фашхаранского некрополя, образованного многие столетия назад, сейчас бурлила «жизнь», а иначе говоря, ее уродливое подобие, созданное темной магией некромантов. Расположенные на поверхности склепы, являющиеся входами в некрополь, образовывали под землей единую сеть катакомб. Возможно, такое большое количество дверей обосновывалось необходимостью с удобством выводить полчища созданных некромантами мертвецов во внешний мир, а, может, некрополь с момента его создания попросту не был подвергнут качественным изменениям, и таким образом предстал перед отрядом путников во всей своей древней пугающей «красе».
- У-у-у, какое миленькое местечко, - промолвил Рахсан, выглянув из-за ближайшего бархана.  
- А сколько в нем уюта! – добавил Альхазир, снаряжая свой арбалет зачарованным болтом. 
Эмиль не сильно разделял позитивного настроя своих товарищей и, с должной внимательностью изучив близлейжащую местность, тихо сказал, - стражи нет, плохо, очень плохо. Ты что-нибудь чувствуешь, Зара?
Жрица лишь отрицательно покачала головой, а лицо ее в этот момент выражало недоумение.
- При подходе к этому месту я чувствовала… а теперь, теперь словно все исчезло, нет темной пелены или ощущения присутствия зла. Я не могу понять, как такое могло случиться, - ответила она. 
- А ты что думаешь, Зильриз? - обратился Эмиль к некроманту. 
- Я полагаю, это как-то связано с уходом Шафирии, - промолвил колдун, - возможно, она решила разузнать все в одиночку и потом, преисполненная гордости, доложить обо всем Зурубу. 
- О, да! Это она умеет! – пробурчал Рахсан. 
- Ты про «разузнать» или «доложить»? – ухмыльнулся Альхазир, принявшись наносить магическое масло на кинжал и короткий меч. 
- Я про «преисполненная гордости», - фыркнул в ответ вор, вытаскивая из под балахона отмычки. 
- Так, что мы предпримем, друзья? – обратился Эмиль к отряду. 
- Перед нами была поставлена задача, и я полагаю, что мы все же можем попытаться ее выполнить, - высказался Зильриз. 
- А я так и вообще могу постоять на входе, - хитро сощурив глаза, виднеющиеся из под платка, произнес Рахсан, - ну, чтобы прикрыть тыл, - тут же добавил он.      
- Э, нет, дружище! - хлопнул Альхазир вора по плечу так, словно хотел зарыть его этим ударом в песок, - а кто же будет острить в темных катакомбах, заполненных мертвяками?
Рахсан с явным негодованием покосился на Альхазира и промолчал, потирая свое «припеченное» плечо. 
- Я смиренно поддерживаю большинство, - тихо ответила Эхмельзара, проверяя свои амулеты на предмет наличия в них резервов магической энергии. 
Эмиль удовлетворенно кивнул. 
- Что же, я так понимаю, все прекрасно осознают, с чем мы можем столкнуться в подземелье, - подытожил воитель, - поэтому я предлагаю действовать предельно осторожно. Что бы ни случилось, держимся вместе. Воспользуемся ближайшим склепом. Рахсан откроет для нас ворота, - расписывал план действий Эмиль, - в катакомбах будем работать по обстоятельствам, ибо иных сведений у нас нет. 
- А-а-а, не впервой! - махнул рукой Рахсан, словно им предстояло сделать какое-то плевое дело, - туда-обратно, и все дела! Выясним и... и что потом, кстати? - пораскинул мозгами вор.
- Какая радость услышать от тебя уместное высказывание, Рахсан, - добродушно промолвила Эхмельзара.
Вор хотел было что-то ответить на адресованную ему Зарой фразу, но, судя по выражению его лица, в голове Рахсана шли нешуточные дебаты, целью которых являлось определить, был ли он только что оскорблен или получил похвалу. Собственно, длительное молчание означало лишь одно - ответ так и не был найден. 
- Да, Зуруб ничего не говорил о прерывании ритуала, - вступил в беседу некромант, - я думаю, истинную цель нашего похода знала только Шафирия. 
- Все так, - ответил Эмиль, - но, учитывая сложившиеся обстоятельства и нехватку времени, мы должны будем взять ответственность на себя. Лучше сделать, чем остаться в стороне, - добавил он фразу, могущую претендовать на полноценный девиз.  
- Абсолютно верно, а сделаем мы немало, - с воодушевлением в голосе промолвил Альхазир, поглаживая арбалет.
- В таком случае вперед.
- Пусть боги помогут нам в наших свершениях, - прошептала Эхмельзара.
- Так как насчет моего дежурства на входе? – буркнул вор, которого по-товарищески подтолкнул в спину Альхазир.  
                    


                     
* * *


Гоблинские тюрьмы не отличались особой фантазией по части своего устройства и являли собой большие деревянные клетки, чьи решетки были сделаны из древесины тикового дерева, славившегося своей прочностью. Сам же тюремный лагерь был огорожен невысоким частоколом, на стенах которого дежурили гоблины-надзиратели. Собственно, основными арестантами острога были пойманные гоблинами-ловцами животные, начиная от белых волков и заканчивая черными медведями. То ли звери были пойманы живьем «прозапас», то ли для дальнейшей дрессировки, понять пока было сложно. По всей видимости, члены отряда являлись единственными обладающими разумом пленными в этом «тюремном зоопарке». Но гордиться таким «верховенством» в интеллектуальном развитии среди прочих «арестантов» никому из отряда особо не хотелось, ведь одним из немаловажных отличительных факторов пребывания в остроге был отменнейший запах, а точнее, ужасная вонь, оставляемая братьями нашими меньшими в процессе их жизнедеятельности. Но не только этот факт мог опечалить путников, оказавшихся в затруднительном положении. Гоблинов, что очевидно, не сильно заботили удобства, в которых располагался плененный ими отряд, ведь нынешняя темница не спасала ни от дождя, ни от холода. А эта проблема, в сравнении с запахом, была намного весомей, да и к тому же, никто не знал, чем гоблины собирались кормить пленных, если собирались это делать вообще.  
- Может, они нас все-таки отпустят? – удрученно промолвила Кэлли, устремив свой взор в затянутое облаками небо. 
- Ага, обязательно, - пробурчал Кервил, - особенно после того, что сказал Раэль.
- Ты напрасно сердишься на меня, Кервил, гоблины все равно не отпустили бы нас, что бы я им ни сказал. 
- Мы этого не можем знать, - огрызнулся мальчик, - и теперь никогда не узнаем.
- Раэль, а что это был за предмет, из-за которого гоблины так взъелись на тебя? - спросила Кэлли. 
- Я бы и сам хотел это узнать. Именно из-за него я и оказался здесь, - ответил охотник, - Мьяла, - обратился Раэль к девушке, которая, прислонившись спиной к деревянным прутьям клетки, сидела на траве, о чем-то задумавшись, - а друиды не спохватятся о твоем отсутствии?  
- Спохватятся, - отстраненно промолвила она. 
- И? Они ведь будут искать тебя?
- Боюсь, что нет. 
- Как же это так? Ты ведь друид, член общины!
- Я не друид, - с грустью произнесла она, - я обычный послушник, который нарушил правила.   
- Но ты же сказала... 
- Я соврала, - вздохнула девушка. 
- Но зачем? - воскликнула Кэлли.
- Я... я... хотела...   
- Казаться не тем, кто ты есть, - проворчал Кервил.
Единственный, кто не участвовал в беседе, был Гаркзыб, который ходил по клетке туда-сюда, сопя носом от негодования, - мерзкие коротышки! Как они посмели! Гррр, - бурчал орк на своем языке, - Негодяи! Мерзавцы! 
Кажется, тюремное заключение действовало на Гаркзыба угнетающе, и вот, мощные руки орка обхватили деревянные прутья клетки, перед тем как попытаться разломать их.  
- Не надо, Гаркзыб! - вовремя спохватился Раэль. 
- Мой драться! Я им не вонючий животный! 
- Так мы ничего не добьемся, а только погибнем напрасно! - промолвил охотник, - мы выберемся отсюда! Я обещаю. 
- Твой не может обещать. 
- Могу. Я сейчас же направлюсь к вожаку на переговоры.
- М-м-может не стоит, - тревожно протянула Мьяла.  
            - Ну, все, теперь нас точно убьют, - прицокнул языком Кервил. 
            - Мы не можем знать этого наверняка, - уверенно ответил Раэль, - эй, вы там! На стене! У меня есть важная информация для вождя! 
- Мой надеяться, что у твой есть план, - сказал Гаркзыб.
Раэль неопределенно мотнул головой. И вот, гоблинские надзиратели, выругавшись себе под нос по поводу того, что их приятному времяпровождению мешает какой-то человечишка, все же решились, во избежание гнева вождя, доставить неуемного охотника в шатер Курзыка. 
 Единственный, кто верил рискованному предприятию Раэля, была Кэлли, чья речь, словно легкий ветерок, вселяющий надежду, долетела до слуха удаляющегося под конвоем охотника.
-  Удачи тебе. 


* * *

Страхи Раэля по поводу осмотра гоблинами артефакта оправдались. В тот момент, когда вооруженный взвод коротышек ввел охотника в шатер вождя, гоблинский шаман уже вовсю пританцовывал вокруг высоких, колышущихся в огромной чаше, языков пламени, с нацепленным на руку браслетом. Курзык же, стоя поодаль, внимательно наблюдал за ритуалом.
- А-а-а, чужак! Твой приходить вовремя! - воскликнул вождь, - мы колдовать, чтобы понимать, что за штука твоя приносить нам! Но твой мочь помочь нам, и делать ритуал быстро!
- Я не знаю, что это за артефакт. Но знаю точно, что вы делаете это напрасно. Последний, кто надевал на себя этот предмет, превратился в кровожадного монстра, - сказал Раэль, бросив суровый взгляд в сторону пляшущего шамана. 
- Твой пугать. Мы все равно узнавать сами, что за штука эта, - сказал Курзык, - это все, что ты говорить?
- Нет, не все, - с нажимом промолвил охотник, - твое племя содержит пленных, как животных в клетках - на голой земле, без крыши над головой. Только, если ты позабыл, мы не животные. И, если ты заметил, в нашем отряде есть дети, и они не перенесут холодной ночи... 
Курзык выставил руку ладонью вперед, остановив повествование Раэля.
- Твой требовать от мой, но сам не желать выполнять мой просьба с колдовская штука!
- Я повторяю тебе, что я не знаю, как работает этот предмет! - раздраженно промолвил Раэль.
- В таком случай мой не знать, как помочь твой в твой проблем!
            - Идиот! - прошипел охотник. 
Курзык злобно выпучил глаза на чужака, только что дерзнувшего прилюдно, а скорее, «пригоблински» его оскорбить, но в тот же миг, припомнив, кто он есть (а был он, ни много ни мало, вождем племени гоблинов, в данный момент представшим пред своими соплеменниками), придал своей физиономии изначальное выражение и, хитро ухмыльнувшись, процедил.
- На том и порешим! – после чего вальяжно рассек своей зеленой лапой воздух, отдав приказ страже увести пленного.
Гоблины пытались сдвинуть с места приросшего к земле Раэля, который в этот момент, подобно кастрюле с водой, подвешенной над огнем, подбирался к наивысшей точки кипения, готовый вот-вот звучно забулькать от злости. Впрочем, такая реакция  была вполне уместна, ведь охотник, желавший напоследок поддеть зеленокожего мерзавца, был до крайности возмущен спокойствием, проявленным вождем, что еще пуще разогрело Раэля.  
Однако досмотреть пьесу с предполагаемым трагичным окончанием для охотника, под названием «кульминация человеческого гнева», вождю так и не довелось. Судьба, чьи хитросплетения неподвластны разумению живых существ,  вновь внесла свои коррективы в предсказуемое течение жизни, учинив в шатре тотальный переполох. 
Первыми почуяли неладное гоблины, стоящие у выхода из шатра, заслышав снаружи нехарактерную для обыденного «гоблинского денька» шумиху. Два прозорливых зеленокожих стража были обречены в любом случае, вне зависимости от того, выглянули бы они на улицу или нет. По долгу службы гоблины предпочли разузнать, в чем же все-таки дело, что лишь немного ускорило их кончину. Два орчьих топора синхронно проломили две высунувшиеся из шатра головы, после чего диверсанты показались на пороге обители вождя. И все бы ничего, если бы орки попытались пробиться внутрь, воспользовавшись только центральным входом. Однако в этот раз зеленокожие варвары продумали операцию по всем канонам диверсионной деятельности. И вот, одна из стен шатра, прямо позади Курзыка, запылала огнем. Через мгновение в новый проход вломились еще трое орков, один из которых был, по всей видимости, шаманом. 
Хитрая ухмылка после данного Раэлю отпора мгновенно сползла с физиономии вождя, а цвет его зеленоватой морды приобрел серый оттенок, более подходящий для ситуации, граничившей со смертельной опасностью.           
Раэль, оставив обдумывание своих действий на потом, выхватил у ближайшего из гоблинов копье и помчался прямиком к вождю. Бедняге Курзыку и вовсе поплохело. Всего лишь минуту назад все было так спокойно и прекрасно, а теперь с одной стороны на него мчался отряд орков, посланный с целью жестоко покарать его за столь плохо проведенные «переговоры», а с другой стороны - разъяренный человек, чья злоба нашла теперь лазейку и вырвалась наружу, чтобы наказать своенравного зеленокожего коротышку. 
«Не такого конца я ожидал!» – пронеслось у Курзыка в голове. 
Какие-то доли секунды, и Раэль, отразив удар орчьего топора, заслонил собой обескураженного вождя и принял бой с налетчиками. Позади охотника доносились звуки битвы, а скорее истребления. Гоблины из отряда конвоя, словно юные не созревшие колосья, падали под ударами орочьих топоров, словно от взмахов косы собирателя урожая. Тем временем шаман гоблинов, продолжающий выплясывать вокруг огня, был довольно-таки неестественным образом выведен из своего транса орчьим заклинанием. Сгусток пламени объял зеленокожего коротышку, и тот, внезапно пробудившись, дико завопил и рухнул на пол, завертевшись, словно юла. 
Крайне раздосадованные затянувшейся расправой над вождем гоблинов, орки с завидным упорством напирали с двух сторон в попытке пробиться к Курзыку. Раэль оказался в неловком положении, ведь, проявив свою неуемную смелость, он вызвал гнев зеленокожих варваров на себя. Кроме того, малая ловкость его положения заключалась еще и в том, что в руках охотника находилось гоблинское копье, владение которым у Раэля навряд ли можно было считать сносным. Словом, охотник, походя в эту минуту на одинокого мальчугана, застигнутого изголодавшимися волками врасплох в темном лесу, отмахивался от нападков разъяренного зверья куском деревяшки. Чем-то этот поединок напомнил охотнику судьбоносную схватку с Фьёльниром в зимнем лесу Фросвинда. С  разницей лишь в том, что в этот раз Раэлю противостояло двое орков, а вместо привычных охотнику кинжала и топора, в руке его очутилось неудобное гоблинское копье. Впрочем, настало самое время привыкнуть к новому оружию! Только вот орки не считали нужным предоставить хоть толику времени дерзкому человеку. Удары топоров почти достигали цели, и Раэль, чья жизнь вновь висела на тонком волоске, подточенном за столь короткое время множеством событий, все еще держался за него, пытаясь избежать падения в гибельную бездну. Охотник, совершая короткие перескоки из стороны в сторону, наотмашь отражал рубящие атаки. Но капкан сжимался, скользя своими острыми зубцами по шее Раэля. Шум боя позади охотника постепенно стихал, сменяясь орочьим рыком. А шаман зеленокожих, стоя рядом со свернувшимся на полу притихшим гоблином, превратившимся в обугленный кусок мяса, прикрыл глаза и, делая глубокие вдохи, восстанавливал свои силы после использования магии. 
Бедный Курзык, в один миг растерявший всякую гордость, бормотал что-то на своем языке и, синхронно с охотником совершал перебежки из стороны в сторону за его спиной. 
«Удар, взмах, блок, удар, блок, блок, разворот, удар», - комментировало сознание охотника его действия, назойливо жужжа в голове. 
Нет, ни одной лазейки! Орки не давали возможности атаковать, неистовствуя в своем напоре.
И вот, настал момент истины. Курзык нервно ткнул несколько раз скачущего Раэля в спину, что могло значить лишь одно – тыл прорван. 
«Ну, теперь-то точно все», - пронеслось в голове у Раэля. Присутствовал ли в этой мимолетной мысли отголосок отчаяния или шепот облегчения, оставалось загадкой. Одно было верно – конец не за горами. Еще немного, и орки, те, что были позади, доберутся до него, или же орчий шаман, набравшись сил, первым успеет приготовить еще один прожаренный шашлык из цепляющегося за жизнь куска мяса.  
Время, впитавшее в себя в один миг столько событий, казалось замедлилось, во всяком случае, для Раэля, вновь стоявшего на пороге смерти и с силой стучащего кулаком в дверь Мортрезы. Но, увы! Дамы снова не оказалось дома!
Под грозный свист, донесшийся снаружи, в шатер влетела ватага гоблинов во главе с разведчиком, тем самым, который задержал отряд Раэля в лесу. Орки, уже почти добравшиеся до Курзыка, не дошли до вождя каких-то пару метров, будучи сраженными точными выстрелами гоблинских лучников. Вот, кажется, и пришла пора проснуться орчьему шаману! Раэль, не догадываясь, что происходит позади него, и, не зная, что в этот момент Курзык уже мчался вон из шатра, прикрываемый своими собратьями, переместился таким образом, чтобы его и шамана разделяло двое орков, которые, кстати сказать, осознав, что цель их потеряна, а гибель близка, бились на пределе своих возможностей.     
Орчий шаман метался из стороны в сторону, стараясь отыскать лазейку для атаки,  проклиная своих впавших в неистоство собратьев самыми грязными ругательствами, которые только имел в своем запасе орчий язык. Раэль, чьи руки уже дрожали от усталости под градом ударов зеленокожих дикарей, а ноги, вторя рукам, норовили изменить своему хозяину и, подкосившись свалить охотника наземь, все еще сопротивлялся, сбивая орчьему шаману прицел для атаки, укрываясь за его взбесившимися соплеменниками. 
          И вот, когда силы охотника уже были на исходе, гоблинский кинжал, просвистев у самого уха Раэля, впился в грудь зенекожего заклинателя, который, злобно рыкнув, сделал два шага назад и, покачнувшись, рухнул на землю. Переполнявшая шамана магическая энергия, словно предсмертный вздох, сорвалась с кончиков пальцев орка и,  преобразовавшись в поток огня, стремительно помчалась вперед, лизнув огненным языком спины двух его нерадивых товарищей. 
Зеленокожие бойцы, дико взревев, с еще большей силой принялись вкалачивать отчаявшегося охотника в землю. Но гоблины, несмотря на явную помеху в виде маячившего перед ними Раэля, сработали на совесть. Две стрелы пролетели совсем рядом с охотником, не задев его, и острыми жалами впились в выглядывавшие из-за его спины плечи орков. Последующие выстрелы гоблинов, теперь уже не встретив на своем пути преграды, вгрызлись в тела зеленокожих варваров, утихомирив их навсегда. Но обессиливший Раэль, чьи глаза застлала темная пелена, не мог увидеть этого. Выронив копье, охотник свалился наземь, и сознание покинуло его.
               




* * *


- Где же он? – с тревогой промолвила Кэлли, вглядываясь в вечернее небо Мирфгейта через деревянные решетки клетки. 
- Я, почему-то так и думал, - пробурчал Кервил, поежившись от нарастаяющего ветра. 
Девочка не удостоила своего друга взглядом и продолжала смотреть на небесное полотно, словно в попытке разглядеть на нем какой-либо знак, могущий дать ответ на искомый вопрос.  
Гаркзыб, крепко обхватив руками прутья тюрьмы, косился на гоблинов, дежуривших на частоколе, по-видимому, не оставив своей навязчивой идеи высвободиться из лап  захватчиков.
Мьяла, свернувшись калачиком на траве, дремала в углу клетки, изредка вздрагивая от порывов накатывающего на нее холодного ветра. 
Тем временем Рык, чья свобода была менее ограничена, чем у его друзей, беззаботно шнырял по гоблинскому острогу в поисках чего-либо интересного. Молодому псу было крайне любопытно ознакомиться с доселе невиданным им бестиарием, в один миг окружившим его со всех сторон. Где-то, расселенные в отдельные клетки, мирно  посапывали белые волки. Днем Рык, изъявив желание найти себе друзей среди «себе подобных», уже имел удовольствие прогуляться неподалеку от клеток, что кончилось предупредительным рычанием, сильно огорчившим молодого и любознательного пса. Однако же теперь он мог разглядеть этих странных негостеприимных четвероногих поближе, пока они спят. 
«Они наверняка очень добры в душе!» – думалось псу, - «гордость не позволяет им вот так сразу принять меня в свои ряды!». 
Удовлетворив свой интерес в изучении этих существ, Рык засеменил дальше. В другом углу лагеря, точно так же, как и волки, расквартированные по отдельным клеткам, дремали вепри. 
«Какие же они странные! И вроде тоже четыре ноги, а как не похожи на меня!» – дивился Рык, - «и зачем им такие здоровые клыки! А этот приплюснутый нос! Им ведь наверняка так тяжело дышать!». 
Подойдя поближе к клеткам, пес осознал, что в одном из утверждений он явно допустил ошибку. Вепри, недовольно захрюкав, тут же учуяли незнакомый запах и, приподнявшись на своих копытцах, грозно уставились на непрошеного гостя маленькими черными глазенками. 
«Так, все понятно, уже ухожу!» – вежливо извинился по-собачьему Рык и как можно скорее затопал по траве прочь от раздраженных соседей. 
 «Какие они впечатлительные!».
На западе острога, неподалеку от того места, где пребывали в заточении друзья Рыка, была размещена одна из самых больших клеток на территории тюрьмы. 
«Ну, здесь-то я определенно найду себе друга!» - подумалось псу.
В тот же миг пес учуял характерный плотный запах, могущий определенно  принадлежать существу, обладающему немалыми размерами.
 «В большом звере и добра хоть отбавляй!».
И вот, взору Рыка предстала огромная туша, расположившаяся на траве за мощными решетками клетки. Черная гладкая шерсть спящего существа размеренно вздымалась в такт его дыханию. Мощные лапы зверя, на концах которых виднелись острые когти, служили в это момент подушкой для его большой косматой головы. 
«Мы наверняка сможем стать хорошими друзьями!» – замечтался Рык, - «О-о! А что это там, в углу клетки?!»  – встрепенулся пес, почуяв нечто более ценное в данный момент, нежели возможность знакомства с потенциальным другом. 
А в углу клетки, той самой клетки, в которой расположился огромный черный медведь, лежал недоеденный, но от этого не менее притягательный, кусок мяса, который напомнил Рыку, что тот уже давненько не принимал пищу. 
«А ведь как же все-таки нехорошо вот так взять и поужинать без спросу!» - причитал Рык, вертевшийся рядом с клеткой, - «почему бы мне не взять и не разбудить моего будущего друга?!».
«О нет, нет! Это было бы совершенно неправильно и очень скверно! Ведь он так сладко спит, и, наверняка, умаялся за целый день!».  
«Получается, что если я спрошу у него разрешения, то разбужу его, тем самым сделаю нехорошее дело! С другой стороны, съев этот славный кусок мяса без спроса, я тоже совершу не самый благой поступок», - продолжал рассуждать Рык.  
«Но постойте, ведь не просто же так он не доел его! Да и тем более положил в угол клетки! Теперь все понятно! Ну, конечно же! Он хотел поделиться им! Но с кем? Если я здесь, и никого кроме меня тут больше нет, значит, он оставил этот славный кусок мяса для меня! Иначе ведь и быть не может!».
«Спасибо друг! Спасибо!» – бодро завилял хвостом Рык, протискивающийся сквозь решетку клетки, - «я обязательно должен буду отблагодарить его завтра поутру, когда он проснется. Иначе и быть не может!».
Кервил слишком поздно спохватился об отсутствии рядом своего четвероногого товарища. Только лишь заприметив вдали высовывающийся из большущей клетки с заточенным в ней огромным спящим медведем до боли знакомый хвост, мальчик вскочил с места, словно ошпаренный, и закричал изо всех сил, стараясь привлечь к себе внимание Рыка. Однако большее, что смог сделать Кервил, это разбудить Мьялу и приковать к себе пристальные взгляды гоблинских надзирателей. 
Внимание молодого пса, в полной мере обращенное на вожделенный ужин, никак не могло вместить в себя полный тревоги крик Кервила, слабыми отголосками доходивший до разума Рыка. В какой-то момент мальчику просто не хватило воздуха продолжить кричать, и он, пребывая в молчаливом оцепенении, уставился на смело вышагивающего рядом со спящим медведем пса, взявшего курс на кусок мяса. 
Тем временем Рык уже достиг своей цели и, как подобает изголодавшемуся псу, радостно посапывая, вонзил в долгожданный ужин свои клыки. Все бы ничего, если Рык, найдя в себе хотя бы каплю терпения, догадался оттащить кусок мяса за пределы тюрьмы.  Но, к сожалению, этого не произошло. Зато ажиотаж, с которым неуемный пес разделывал пищу, не прошел мимо ушей «хозяина заведения». Здесь, как и в любом трактире, железно работало лишь одно правило – «за все надо платить». А, так как денег у Рыка не водилось, то в качестве расплаты вполне подошла его шкура. Все произошло довольно быстро, без драматизма и предупреждений. Медведь, обозлившись наглостью нежданного гостя настолько, что даже подавил в себе грозный рык, дабы не спугнуть посетителя, бесшумно поднялся со своего ложа и тихо побрел к беспечному комку шерсти, радостно вилявшему хвостом от удовольствия трапезы.  
Кэлли, наконец, оторвавшись от созерцания вечернего неба, обратила свой взор на бледного, словно полотно, Кервила и, в тот же миг определив, куда смотрит ее друг, испуганно ахнула, приковав к себе внимание отряда. Теперь уже все без исключения могли наблюдать за рискованным поступком Рыка, даже Гаркзыб, до сего момента отягощенный идеей побега, отвлекся от своего замысла, отпрянув от прутьев клетки. 
Могучая лапа медведя, взмыв в воздух, обрушилась боковым ударом на ничего не подозревающего пса. Рык, в последний момент почуяв опасность, умудрился совершить запоздалый прыжок в сторону, что, тем не менее, не помогло ему избежать мощного удара. Когти медведя, глубоко войдя в тело пса, рассекли его бок, и сбитый на лету Рык отлетел в сторону, ударившись о прутья клетки. 
Кэлли и Кервил, взвизгнув в унисон, принялись в отчаянии звать гоблинов, стоящих на стене, дабы те сделали хоть что-нибудь. Такая просьба была, как минимум, наивна, тем более что зеленокожие коротышки уже обратили внимание на разыгравшуюся внизу сцену и не без наслаждения наблюдали за ней, весело ухмыляясь и тыча пальцами в сторону поверженного животного. 
Медведь, ощущая свою власть и превосходство, не желая останавливаться на достигнутом, медленно зашагал к валявшемуся в крови Рыку, чтобы завершить начатое. Каждый сделанный зверем шаг отзывался болью в груди мальчика, который стоял на пороге новой потери. 
- Ну, давай же, давай, Рыклик, вставай, пожалуйста, - шептал Кервил.
Кэлли, чувствовавшая переживания своего друга, в немом бессилии закрыла глаза и, учащенно дыша, словно ища опоры, ухватилась руками за прутья клетки.
Медведь уже был рядом. То, что должно было произойти, под силу было описать, пожалуй, хирургу, но никак не поэту.
Но в этот момент, когда казалось, что все уже кончено, пса охватила мимолетная судорога, и Рык, словно заведенный, вскочил на лапы и метко пущенной стрелой пролетел через прутья клетки, помчавшись к своему другу. 
Медведь повидал достаточно на своем веку, но чтобы так…
Растерянный зверь еще с полминуты стоял на месте и тупым взглядом смотрел вслед удирающему псу, который теперь походил скорее на иллюзию или на дурной сон, но никак не на реальность. 
Рык, спеша, словно это был последний в его жизни забег, просочился сквозь решетку клетки и с радостным, немного извиняющимся взглядом, прыгнул к своему хозяину на руки. Кервил, выбросив из головы всяческие вопросы, обнял своего лохматого друга и рухнул с ним в траву, под негодующее бурчание гоблинов со стены. Радости мальчика не было предела.
- Рыклик! Молодчина! Ты жив! Жив! 
Внезапно пес, счастливо резвившийся со своим другом, словно ничего и не произошло, громко заскулил и, снова испытав резкую судорогу, выпал из объятий Кервила на траву. Одежда  мальчика была заляпана кровью раненого животного. Бок Рыка, чье дыхание постепенно сходило на нет, был отмечен рваной раной, оставленной когтями черного медведя. Какие-то доли секунды мальчик и все стоящие рядом пребывали в замешательстве - как же так? Ведь каким-то чудесным образом все обошлось!
- Сделайте же что-нибудь! – прошептал Кервил, поглаживая Рыка по голове. 
- Глубокий ран, - пробурчал Гаркзыб, - тяжелый.
- Мьяла, ты же друид, помоги ему, пожалуйста, - просила девочка, глядя на послушницу влажными глазками.
- Я не др…
- Для нас ты друид, - тихо промолвил Кервил, - помоги ему. 
- Я… я… я, - смесь польщения и смятения забурлила в груди молодой девушки, в итоге вылившись в короткую скороговорку, - я сделаю все, что в моих силах. 
В тот же миг, словно от этого зависела судьба всего человечества, одухотворенная Мьяла ринулась в бой. Сию секунду в руках девушки оказался раскрытый мешочек с травами и прочими знахарскими принадлежностями. Опустившись на колени, Мьяла склонилась над раненым псом, чья жизнь в этом мире подходила к концу. 
Из последних сил Рык заставлял свои глаза пребывать в открытом состоянии и преданным взглядом посматривал на Кервила, который, стоя рядом, еле сдерживал поток подступающих слез. 
С завидным хладнокровием Мьяла орудовала над страшной раной, которая ужасной гримасой развернулась на теле пса, дразня и пугая юную деву своей мерзкой ухмылкой, состоящей из рваных краев плоти. Корешки каких-то малоизвестных растений, странного вида порошки и мази - в ход шел весь арсенал, имеющийся в наличии у послушницы. Кэлли, дабы не мешать манипуляциям Мьялы, стояла в сторонке и с тревогой наблюдала за врачеванием. Кервил же, обладая меньшим терпением, нежели его подруга, учащенно дыша, мерил шагами тюрьму.  
- Ничего не выходит, - пыхтела себе под нос Мьяла, утирая пот со лба, - если конечно только...
- Если что?! - тут же прекратил свой марш Кервил.
            - Я тайком видела, как один из друидов прибегал к магии. И записывала все, что он делал, - неуверенно промолвила девушка, - но я сомневаюсь, что расслышала все правильно, он говорил очень тихо, а послушникам не разрешено использовать магию. 
- Делай все, что сочтешь нужным, - не теряя надежды, сказал мальчик, на что Мьяла коротко кивнула и, сделав несколько глубоких вздохов, приступила к колдовству.  
Если вспомнить далекий зимний Фросвинд, где искусно врачевал городской лекарь Лэниор, то сходство было, скажем, не такое уж и близкое. Магия жизни, с легкой руки юной девы, в один миг превращалась в магию риска и непредвиденных поворотов. Неразборчивый бубнеж магических слов, вкупе с резким подергиванием рук вокруг открытой раны Рыка, представлял собой опасное занятие. Яркие, красные вспышки света, имеющие мало общего с мягким зеленым сиянием магии Лэниора, время от времени вспыхивали на ладонях юной девы, которая, прикусив губу от боли, причиняемой ожогами, пыталась по наитию стянуть кровавые берега ранения. Умирающий пес громко заскулил, возвращенный в этот мир из небытия волнами новой боли, причиненной ему Мьялой. Довольно неординарный медицинский метод - причинять новую боль, чтобы пациент забыл о старой, очевидно сейчас был ненарочно использован послушницей по неумению. 
Кервил, прикусив губу, нервно маячил за спиной Мьялы, с ужасом взирая на учиняемые ею пытки. 
Вдруг, Кэлли, потеряв терпение, сделала пару шагов по направлению к послушнице.  
- Оставь, Кэлли, кроме нее…, - подавленно прошептал Кервил.
- Я и не собираюсь мешать, - твердо ответила она и, подойдя к колдующей Мьяле, закрыла глаза и положила ей руки на плечи.
Какое-то время ничего не происходило – огненное пламя послушницы продолжало обжигать тело уходящего в иной мир Рыка, который жалобно выл, заставляя Кервила нервно трястись. Но в одно мгновение все переменилось. Девочка, находясь под давлением нечто незримого, вцепилась в плечи Мьялы, дабы удержаться на месте. Послушница же, казалось, и вовсе не почувствовала этого, войдя в какой-то транс. Раскачиваясь из стороны в сторону, Мьяла, сменив неразборчивый шепот на звонкую песнь, читала целительное заклинание, а из рук ее лилось теплое зеленое сияние, стягивающее края раны на теле пса.
Гаркзыб и Кервил, разинув рты, наблюдали за происходящим, мягко говоря, пребывая в удивлении. Да, будь Лэниор рядом, он бы по достоинству оценил работу Мьялы, которая первый раз в своей жизни и с таким успехом занималась магическим врачеванием. И вот, послушница закончила свою песнь, а девочка, пошатнувшись в бессилии, чуть не упала, вовремя подхваченная могучими руками Гаркзыба. Пес Рык, на чьем теле вместо смертельной раны теперь виднелся огромный уродливый шрам, мирно посапывал на траве, отдыхая после тяжелой операции. Кервил на некоторое время потерял дар речи. Казалось, свершилось невозможное. Мальчик, чья душа была изранена недавней потерей не меньше, чем тело его друга, уже отчаялся вернуть Рыка с того света. 
 - Спасибо тебе... нет... спасибо вам, - промолвил он, переводя взгляд с Мьялы на спящую Кэлли, уютно устроившуюся на руках у Гаркзыба. 
- Да, - отстраненно кивнула послушница, удивленно поглядывая на свои руки, словно увидела их впервые, - что это было? 
- Это есть хороший магий, - улыбнулся Гаркзыб.
- Вначале все было не так, а потом... потом я, казалось, могла все, волны бодрости и энергии проносились внутри меня, - шептала Мьяла себе под нос, прерываясь на глубокие зевки. 
Восхищенный Кервил, внутри которого накопилось множество вопросов, не сводил взгляда с утомленного личика своей спящей подруги, которая из маленькой пугливой девочки в какие-то несколько дней стала для него нерушимой опорой и защитой. Или, быть может, она всегда была ей?
Но это счастливое спасение не стала последним удивительным событием, произошедшим в этот поздний вечер. К тюрьме приближался взвод гоблинов, во главе которого шел Раэль, сопровождаемый гоблинским разведчиком. И достаточно было лишь беглого взгляда, чтобы понять, что охотник не являлся конвоируемым в этом шествии. Подойдя к клетке, где был заточен отряд, взвод зеленокожих бойцов выстроился перед входом, а надзиратель, услышав приказ гоблина разведчика, распахнул решетчатую дверцу. Гаркзыб, Кервил и Мьяла, в растерянности стоящие на выходе, вытаращились на улыбающегося, уставшего охотника огромными глазами. 
- Я думаю самое время сменить эту малопригодную для жилья клетку на уютный шатер, - сказал Раэль.
Мальчик, чья душа пребывала в приподнятом настроении после спасения его лохматого друга, теперь и вовсе воспарила до небес, и он сию секунду бросился к Раэлю, заключив его в объятия, - прости, что сомневался в тебе, - прошептал Кервил. 
- Да брось, все в порядке, - улыбнулся Раэль, поглаживая мальчика по голове, - я и сам в такой ситуации был бы не в своей тарелке. 
Что-то отдаленное, родное, всколыхнулось в этот момент в сердце охотника, очутившегося в детских объятиях. Где-то там, вдали от мирской суеты и опасностей, в одиноком, зарытом в снегах сурового Фросвинда домике, оставшиеся без родительского тепла, были его дети, так же, как и Кервил, в один день потерявшие все самое дорогое, что у них было.


* * *


Пламя костра, помещенное в огромную глиняную чашу, расположенную в центре гоблинского шатра, своим медленным успокаивающим танцем встретило вошедший в помещение отряд. Прибегая к сравнению, можно было с уверенностью сказать, что Раэль сейчас испытывал схожие чувства, а скорее их полное отсутствие, как, в свое время пребывая в лагере повстанческого движения на Фросвинде после кровавого сражения, охотник жаждал покоя и, в конце концов, получив свое место под крышей, в один миг погрузился в долгожданный сон. Только в этот раз местечко было явно поуютнее, а шкуры животных, специально приготовленные для Раэля и его товарищей, являлись превосходной заметной расшатанной кровати в промозглой кладовой логова сопротивления на Фросвинде. Спасительный сон, словно заботливый отец, не дав своему беспокойному сыну прокрутить в голове все события, произошедшие с ним за последний день, накрыл Раэля мягким покрывалом грез и унес с собой в долину небытия.  
С момента появления охотника на Мирфгейте кое-что изменилось - а именно, его сновидения. 
Открыв глаза, Раэль был там, где и должен был быть - в шатре гоблинов. 
- Который час? - пробурчал себе под нос Раэль, протирая глаза, в то же время удивляясь самому себе, что проспал так мало после такого буйного дня.   
              «А, впрочем, может глоток свежего воздуха поможет вернуть мне силы для сна», - подумал охотник, тихонько зашагав меж спящих к выходу.  
Ночное небо, засияв вышедшему на свежей воздух Раэлю сотней ярких звезд, искусно вышитых на черном небесном полотне, окутало своим безмерным темным океаном уставший после долгого дня Мирфгейт. Тихий шепот ветра встретил прикрывшего от удовольствия глаза охотника своим на удивление теплым дуновением. 
«Что-то не так», - подсказывал охотнику рассудок. 
И действительно, стоило Раэлю открыть глаза, как он обнаружил, что лагерь гоблинов, состоящий из десятков шатров, расставленных рядом друг с другом на холме, исчез. Острог, который должен был располагаться южнее лагеря вниз по склону,  испарился. Ни стражи, ни следа гоблинов. Чистое поле предстало пред взором охотника во всей своей безжизненной красе.      
Первое мгновение Раэль просто не верил своим глазам, тщетно пытаясь проморгаться, но пустота не пожелала отступить.
- Да как же они могли после всего!!! - выпалил охотник со смесью растерянности и нарастающего гнева. 
- Куда вы, черт возьми, подевались! - гремел Раэль, обежав единственный одинокий шатер, послуживший ночлегом для него и отряда, оставленный зеленокожими коротышками посреди поросшего травой поля.
Рой вопросов с огромной скоростью влетал в мысли охотника, не давая возможности его сознанию найти подходяшие ответы. Закончив круг, Раэль обнаружил, что вход в шатер, из которого он только что вышел, и в котором мирно спали его товарищи, исчез. Охотник сделал, как минимум, еще семь кругов вокруг шатра, чтобы подтвердить эту гипотезу, что в конечном счете привело его в бешенство. 
            - Да какого грозга здесь творится! - громыхал он, безуспешно пытаясь приподнять полы шатра, которые, словно вросшие в землю мощные корни старых дубов, не поддавались усердным попыткам Раэля. 
             Таинственный туман, не заставив себя долго ждать, просочился из-под полы шатра наружу, на удивление быстро затягивая раскинувшееся на холме поле.
            «Просто сон», - вспомнил охотник свой первый ночной кошмар, посетивший  его некогда на Фросвинде, и немного успокоился. 
           Побывав в необычном сне, или иначе - иной реальности охотника, можно было заметить, что он вполне освоился с «вверенной ему территорией». Воспользовавшись так кстати оказавшимся (не без воли спящего) под рукой кинжалом, Раэль проделал в одиноком шатре, устремившем свой купол в ночное небо, дыру и в конце-концов попал внутрь помещения. 
Для охотника не стало огромным удивлением застать в пустом шатре, затянутым магическим туманом свою жену – Элли. Она была все так же прекрасна, в своем красном, под цвет пролитой на белоснежное покрывало крови, платье. Ее изящные локоны черных волос все так же аккуратно лежали на ровных холмиках плеч, лишь тусклое свечение некогда ярких зеленых глаз и мертвенная бледность лица, без единого румянца, выдавали ее призрачную сущность. Тем не менее, гремучая смесь тоски, страха и радости вновь наполнила нутро Раэля, встретившего во сне свою возлюбленную. 
- Элли, милая, ты здесь, - прошептал Раэль, - я хотел сказать тебе спасибо, ты спасла мне жизнь, тогда в пещере. 
Не без труда Элинья сумела выразить на своем бледном холодном лике мимолетную улыбку. Казалось, она привыкала к своему призрачному облику, с каждым новым сновидением, с каждым новым днем все более углублялась в свою новую сущность.  
- Элли, но ты ведь должна была..., - запинаясь начал Раэль болезненный, мучивший его вопрос, - почему ты здесь? - проронил он в конце концов, не найдя более верной формулировки, - как я могу...   
           Элли внимательно посмотрела на своего мужа и, приложив указательный палец к губам, прервала дальнейшие расспросы.
Раэль в растерянности наблюдал за стоящей в паре шагов напротив него Элли, которая, казалось, была чем-то крайне озабочена. И вот, по прошествии некоторого времени, собравшись с силами, она произнесла, - Юг, Люди, Предлесье, Топь, Переправа!
Бессвязная, прозвучавшая на едином дыхании, тирада непонятных слов не на шутку перепугала ее мужа. 
           - О чем ты, милая? - непонимающе переспросил Раэль. 
           На что Элинья, оставив без ответа реплики сбитого с толку мужа, подошла к нему и просто обняла его.
           Преисполненный печали Раэль, заключив в объятия Элли, стоял посреди заполненного туманом шатра, погрузив лицо в водопад ее черных волос. Он хотел, мечтал, чтобы этот сон, это мгновение длилось вечно, никогда не заканчиваясь. Как же Раэль не хотел возвращаться в этот отравленный ядом войн, лжи и страданий Фархорн, с его предательствами и обманами, правителями и рабами. Остаться на веки в объятиях любимой Элли, в одиноком шатре, на высоком холме, затерянном на далеких островах сновидений, было сейчас единственным желанием, захватившем душу Раэля. Но, как и положено всякому сновидению, оно подходило к концу, а мир Фархорн, ждал возвращения охотника. В какой-то момент объятия Элли ослабели, и она, превратившись в тысячи маленьких песчинок, исчезла вместе с магическим туманом, словно мираж в пустыне Сэндк’ха, оставив Раэля наедине с собой в подходящем к концу сне.